Мы с Джоном сидели на краю поля и смотрели, как солнце подбирается к горизонту. Слева была пашня. Ровные борозды, сужаясь, уходили к далекой лесополосе. А на правой стороне в этом году не сеяли. И густая трава колыхалась на ветру, как много лет назад. Шесть веков и еще девятнадцать лет прошло с того сентября. Где-то на месте лесополосы и стояла та дубрава, откуда, ведомый воеводой Боброком, выскочил Засадный полк. Тяжелая конница ударила в спину ордынцам, которые уже начали окружать русский строй. И мамаево воинство побежало. Сначала к реке Смолке, потом назад к Дону.
Я пытаюсь представить себе эту картину, но перед глазами лишь тучи пыли и дыма, поднимающиеся к низким темным облакам. Отдельные яркие картинки – блестящие на солнце шеломы, трепещущие стяги, ряд надвигающихся щитов с выставленными вперед копьями – принадлежат не прошлому, а настоящему. Это мы видели вчера на Красном Холме. И не только видели, но и сами стояли в ряду русских дружин.
Все началось три недели назад с письма, в котором было приглашение от тульского музея-заповедника «Куликово поле» принять участие в военно-историческом празднике, посвященном 619-й годовщине Куликовской Битвы. Откуда в музее взялся адрес клуба, мы так и не выяснили. Да это, пожалуй, и не важно.
Мы не стали сразу говорить ребятам о приглашении. Ведь доехать до Тулы и обратно не всем сейчас по карману. Наши «воины» готовились к «скандинавке» – ролевой игре по викингам, которая должна была проходить под Уфой. Но вывести ребят на российский уровень, позволить прикоснуться к стории нашей Страны, выступить за свой Город и Республику казалось более важным. И мы пошли «наверх». Городской центр детского туризма выкроил сумму для своих педагогов, Администрация Советского района помогла своему подростковому клубу найти спонсоров.
Как загорелись глаза у парней! Последнюю неделю они все свободное время не вылезали из мастерской, и это при условии, «чтобы ни одной «тройки»». Приводили в порядок и дорабатывали доспехи, готовили «оружие» и делали щиты, тренировались для показательных выступлений.
Кое что доделывали уже в поезде. Там же по очереди или вслух читали описание битвы, обсуждая подробности. Иногда с верхней полки спускалась гитара и по вагону неслось дружное:
«Нам рубахи драные на кольчуги браные Поменять всегда по чести», – или более известное «Ой, то ли вечер, то ль не вечер...»
Пассажиры относились к «шуму» с пониманием. Расспрашивали.
Потом электричка от Москвы до Тулы. Набитый до отказа тульский троллейбус. Стремительный бросок по старым улочкам с двойным грузом – туристским и железно-историческим. И перед нами стены и башни тульского кремля. Ребята притихли. У нас такого нет. А в ожидании автобуса устроители праздника расстарались для нас с бесплатной экскурсией в Музей оружия тут же в кремле, да еще пригласили для знакомства с экспозицией научного сотрудника музея. Разговор получился на равных. И ребята, и преподаватели знакомы с оружием давно и не понаслышке. Мы с взаимным уважением распростились и снова вышли под моросящий дождь.
У Одоевских ворот кремля уже ждал автобус. И снова дорога, поселки, деревни: Донской, Епифань, Монастырщино. Вдали мелькнул древний курган. И наконец, вот он, Дон. Неширокий в своем верхнем течении, воспетый в песнях и сказаниях. Дикое поле.
Автобус сполз с шоссе и остановился. Водитель не рискнул съезжать к реке по размокшей от дождей дороге. И мы снова взвалили на себя наш ратный груз и пошлепали по грязи к виднеющимся внизу армейским палаткам. Нам указали место в палатках, выдали талоны на питание, и десантник в голубом берете отвалил нам от щедрот солдатской кухни солидный обед.
К вечеру мы закончили возиться со своим видавшим виды рыцарским шатром, который встал в ряд с походными жилищами нынешних воинов, и подняли свой флаг.
А наутро было яркое солнце. И ветер, слетая с плоских холмов над речной долиной, как волосы взъерошивал высокую траву по берегам Дона. А возле палаток выстраивались, поражая великолепием костюмов и отделкой вооружения, московиты, печенеги, варяги, татары и даже средневековые английские пехотинцы. На фестиваль приехали члены исторических клубов из Москвы, Санкт-Петербурга, Коломны, Тулы, Рязани. Были гости из Белоруссии и Украины. Из Уфы были мы.
До воссозданных в мельчайших подробностях костюмов елецких викингов или бояр из клуба «Московия» нашим потрепанным во многих выступлениях славянским рубахам и портам было, конечно, далеко. Но Митек щеголял в настоящих и единственных на весь фестиваль лаптях. А по поводу технологий изготовления вооружения многие уважительно советовались с нашими оружейниками. За один топор предлагали металлический щит, булаву и кучу благодарности в придачу. Так что третье место в конкурсе доспехов уфимская команда получила не зря. Да и на турнире по спортивно-историческому фехтованию тренер нашего Театра Оружия Михаил Калашников вышел в первую тройку. Ребята очень переживали за своего наставника, ведь работая на ристалище в тяжелом доспехе, крутясь со щитом и мечом, получая полновесные удары, он прошел три боя, два из которых выиграл.
Ребята неплохо показали себя в конкурсе постановочных боев. Но тут у нас было много достойных соперников.
Апогеем фестиваля должно было стать праздненство в день Битвы на Красном Холме, где 619 лет назад стоял шатер хана Мамая. В 1850 году на этом месте был возведен памятник-колонна Дмитрию Донскому. А в 1913 построен храм Сергия Радонежского. Участникам военно-исторического фестиваля предстояло на празднике показать для 30'00 зрителей не только костюмы, вооружение и постановочные бои, но и массовые фрагменты Куликовской битвы.
По этому поводу в лагере весь день крутились два режиссера, которых участники в шутку назвали Лукасом и Спилбергом. Довольно бестолковые репетиции затянулись до темноты. Уфимская команда и здесь отличилась. На роли Пересвета и Челубея, которым надо было биться в поединке между двумя войсками, были выбраны наши кузнецы-оружейники Валерий Егоров и Артур Гилязетдинов.
Праздник впечатлял. Огромное количество народа, служба в Храме, звон колоколов. Наше шумное воинство, простояв на площадке показательных выступлений два часа с полной боевой выкладкой, было отведено на отдых. Сюда же сошлось и немало зрителей разного возраста. Посмотреть было на что. Составленные в пирамиду копья, разбросанные по траве червленые и узорчатые щиты, разметавшиеся в дреме витязи и безсонные дозоры. Самым счастливым из зрителей довелось примерить шелом или подержать в руках почти настоящий меч. Наши мальчишки увлеченно обсуждали предстоящий массовый бой. Лукас со Спилбергом уже разделили весь фестивальный полк на две части – на русичей и орду. И ребята весело обсуждали беспрецедентное распределение сил. Все шумно выясняли у английской пехоты, что она делает у Мамая. Москвичи в скандинавских костюмах, покатываясь от смеха, обсуждали свою монгольскую внешность. А наш Митек, которого только что обозвали монголо-татарским игом, надвинув на глаза мохнатую шапку, орал, подражая главному ордынскому поединшику – Челубею: «Пачиму русский баатур прячется? Темир-бей хочет биться с русский баатур».
Но когда зазвонили колокола, и построенные дружины вышли друг против друга, шуток уже не было. Два войска стояли, прикрывшись щитами, и молча смотрели на поединок Пересвета с Челубеем. А потом, когда богатыри «пали», оба войска, ощетинившись копьями, побежали и сшиблись у подножья Колонны Дмитрия Донского. «И началась сеча великая.» Как и шесть веков назад, орда дрогнула и побежала, слишком уж рьяно «русичи» теснили «монголов». Мамаево воинство отступило к дальним кустам, да так быстро, что Засадный полк не успел даже мечи из ножен достать. Наверное, такие баталии надо тщательней и дольше готовить. Режиссеры сокрушенно качали головами, а наш самый младший воин Пашка Гейченко с увлечением рассказывал, как он сначала струхнул в этой давке, но потом быстро пришел в себя и даже успел пофехтовать немного с кем-то из рязанцев. А зрители шумно приветствовали богатырей обеих сторон и провожали марширующую колонну аплодисментами.
Потом мы гуляли по ярмарке. Толпа расступалась, разглядывая костюмы и доспехи, многие спрашивали разрешения с нами сфотографироваться, но пирожками угощали почему-то только Валеру – Пересвета. Потом была еще одна «сеча», уже в другом месте. Вечером, вернувшись в лагерь и снимая доспехи, все уже просто с трудом двигались. Но под яркими степными звездами поднялось к небу пламя костров, и начались песни.
«Разве мы не молоды, чтобы буйны головы На чужие сабли снести...», и «На Дону, на Доне гулевали кони...», и Розенбаума , и еще, еще...
Последний день был спокойным. Мы побывали на Прощенном колодце, где по преданию Дмитрий Донской прощался с павшими воинами. Потом зашли в храм Сергия Радонежского. Там сейчас располагается музейная экспозиция.
Поговорили с археологами. Куликово поле до сих пор ставит много загадок перед учеными. В новомодных теориях утверждается, например, что Куликовская битва вообще состоялась под Москвой. Авторы этой теории подкрепляют ее утверждениями об отсутствии массовых археологических находок на месте огромного сражения.
Во-первых, пояснили нам, русское войско еще семь дней после битвы стояло на Поле. Хоронили убитых. Собирали все оружие до последней стрелы, ведь Донской знал, что Орда еще сильна, и впереди будут новые битвы. Через триста лет на Куликовом поле появились первые поселения. И нечастые находки уходили под молот кузнеца на полезные для крестьян вещи или в частные коллекции помещиков. Поле перепахивалось еще триста с лишним лет. Кроме того, ландшафт с тех пор сильно изменился. Смолка и Непрядва поменяли свои русла. Исчезли старые леса. Появились новые овраги и балки. Но работа продолжается. В этом году археологи музея «Куликово поле» с помощью химического анализа состава почвы выяснили, где точно находился дубовый лес, в котором прятался Засадный полк русских. И сразу же были сделаны подтверждающие находки: чешуйка от защитного панциря и наконечник русской стрелы. Помимо этого, на основе различных русских и восточных рукописей, был полностью рассчитан маршрут движения войска Мамая. Конечная точка была – Красный холм. Информация об этом еще только должна появиться в научных изданиях. Ученых ждет большая работа.
Конечно, ребята устали. Было много впечатлений, да и нагрузки в эти дни были немалые. Спать ложились поздно, разговоры и песни часто затягивались заполночь. Поэтому, когда я предложил пройтись к устью Непрядвы, в трех километрах от лагеря, со мной отправился только Джон. Мы неспешно шли по высокому берегу Дона, беседуя, иногда фотографируя приглянувшиеся пейзажи, отмечая скопления неизвестных грибов. Где-то здесь находится брод, через который форсировали реку русские полки. А вот здесь они начинали построение и, наверное, тоже жгли костры в ночь перед битвой. И я шел и радовался, что ребятам удалось прикоснуться еще к одной странице истории нашей большой Страны.
На обратном пути строили планы на будущий год. Всем хотелось подняться до «российского» уровня и в качестве костюмов, и в знании исторических материалов. Ребята предлагали показать и представить свою культуру. Когда организаторы узнали, что в Башкирии можно найти настоящую юрту они просто пришли в восторг. А участники – ребята из Тулы, занимающиеся кочевыми культурами, просто взяли с нас слово, что на следующий год мы привезем с собой кумыс. Решено было в следующем году ехать башкирскими воинами четырнадцатого века. В конце концов, имена былинных героев Кармасана и Чермасана связывают с борьбой против монгольского нашествия. Правда, хорошие реконструкции костюмов и доспехов еще предстоит сделать, а сговоренную юрту нам нужно еще выкупить. Ребята готовы работать. А нам, руководителям, нужно найти тех, кто готов помочь средствами и материалами. На то она и материальная культура. А без нее трудно учить нынешнюю молодежь своей истории, знание и понимание которой позволяет достойно оценивать нынешнюю ситуацию в Стране. Гордость же за Страну и за свою Республику у мальчишек уже есть.
А грибы оказались вполне съедобными рядовками. Мы их в последний вечер зажарили и съели вместе с картошкой, купленной в Монастырщине – селе на месте которого Дмитрий Донской впервые окинул взглядом Куликово поле.
|
|
|
|
|
|
|
|
Алексей Алликас
28.09.99
